Основание академии платоном. Платоновская академия во флоренции и ее идейный лидер В чем значение платоновской академии кратко

Свое имя школа Платона получила оттого, что занятия проходили в залах гимнасия в окрестностях Афин, называемого Академией (по имени греческого героя Академа). Вблизи этого гимнасия Платон приобрел небольшой участок земли, где могли собираться и жить члены его школы. Доступ в школу был открыт для всех.

Истоки. При обучении в Академии Платон соединил учение Сократа и учение пифагорейцев, с которым познакомился во время своего первого путешествия в Сицилию. От Сократа он воспринял диалектический метод, иронию, интерес к этическим проблемам; от Пифагора - унаследовал идеал совместной жизни философов и идею образования при помощи символов, основанного на математике, а также возможность применения этой науки к познанию природы.

Политическая направленность. Платон подразумевал под политикой не только воспитание способных государственных деятелей, но и просто благородных и справедливых людей, потому что обязанность философа заключается в том, чтобы действовать. А для подобного воспитания была необходима интеллектуальная и духовная общность, на которую возлагалась задача формировать новых людей, сколько бы времени это ни потребовало. Члены Академии составляли сообщество людей свободных и равных, ибо они равно стремились к добродетели и к совместным исследованиям.

Убежденный в том, что достойную жизнь можно вести только в совершенном государстве, Платон создает для своих учеников условия идеального государства, чтобы пока - за неимением возможности управлять каким-либо реальным государством - они управляли согласно нормам идеального государства самими собой.

«Справедливость столь же хранит государство, сколь и человеческую душу, поэтому раз невозможно всегда сохранять правильное государственное устройство, необходимо построить его внутри себя».

Источник

Обучение в Академии

В своем диалоге «Пир» Платон дает образ любви как стремления к рождению и обретению бессмертия. И говорит о категории людей, у которых плодовито не тело, но душа и которые рождают свои творения в искусстве, науке или законодательстве. Однако для подобного рождения необходим союз близких душ. По словам философа Л. Робена, «плодовитая душа приносит плоды только в общении с другой душой, в которой она распознает необходимые качества; общение же немыслимо без живого слова, без ежедневных бесед, предполагающих совместную жизнь, организованную ради духовных целей… - словом, без философской школы, подобной той, что была задумана и создана Платоном…»

В школе Платона воспитание осуществлялось внутри сообщества, группы, тесного круга друзей, где царила возвышенная любовь. Члены Академии делились на две группы: старшие - ученые и преподаватели и младшие - ученики, потому что, по мнению Платона, настоящая философия может существовать только в условиях постоянного диалога между учителями и учениками в стенах школы.

Необходимым элементом системы преподавания в Академии была диалектика. Но под ней подразумевалась не техника спора (как это было принято во времена Платона), а духовное упражнение, предполагающее внутреннее преображение. Подлинный диалог возможен лишь тогда, когда говорящие стремятся к диалогу. Диалог учит не навязывать другому человеку свое мнение, но ставить себя на место другого и преодолевать ограниченность собственной точки зрения. И, преодолевая самих себя, получить опыт стремления к истине и Благу. Таким образом, важен был даже не столько предмет диспута, сколько сама возможность преображения человека.

Философский образ жизни

Основной задачей педагогической деятельности Платона было формирование гармонично развитого человека - через каждодневные усилия и философский образ жизни. Платон так описывает этот образ жизни: нужно возлюбить добродетель больше удовольствий, отказаться от чувственных наслаждений, соблюдать, в частности, умеренность в пище, каждодневно жить так, чтобы иметь над собой как можно большую власть.

В Академии практиковались и духовные упражнения, к ним можно отнести подготовку ко сну, о которой Платон говорит, когда заводит речь о неосознанных желаниях, о страшных и диких побуждениях к насилию, что таятся в каждом человеке. Чтобы не иметь подобных сновидений, нужно вечером, отходя ко сну, всякий раз готовить себя, пробуждая разумное начало души с помощью внутренней речи и рассуждений о возвышенных предметах и предаваясь размышлениям. Спать Платон советовал немного: А кто из нас больше всего заботится о разумности жизни, тот пусть по возможности дольше бодрствует, соблюдая при этом то, что полезно его здоровью. Если это войдет в привычку, то сон людей будет недолог.

Другое упражнение заключается в том, чтобы в несчастьях сохранять спокойствие и не возмущаться; для этого следует призывать на помощь максимы, способные изменить нашу внутреннюю настроенность. Так, мы должны объяснять себе, что хорошая и плохая сторона этих несчастий нам неизвестны, что роптание ни к чему не приведет, что из человеческих дел ни одно не заслуживает особо серьезного к нему отношения и надо, словно при игре в кости, принимать вещи, как они есть, и поступать сообразно тому, что выпало нам на долю.

Таким образом, духовные упражнения, практикуемые учениками Академии, представляли собой телесную и духовную аскезу: преодоление страстей ради очищения ума и развития познавательных способностей.

С Академией связывается подлинное рождение математики. Геометрия и другие математические науки имели первостепенное значение в обучении. Но они составляли только первый этап в формировании будущего философа. Они выполняли и своего рода этическую функцию, так как позволяли очистить ум от чувственных представлений.

Академия Платона была братством людей, единство которых состояло в выборе единого образа жизни, формы жизни, данной великим учителем. Академия будет славиться среди потомков как достоинствами своих учеников, так и совершенством своей организации. Память об этой философской школе сохранится во всей последующей истории философии, и платоновская Академия станет образцом для подражания многих других школ.

Источник

Религиозно-философская школа, созданная Платоном в 387 г. в пригороде Афин и просуществовавшая около 1000 лет (до 529 г. н.э.).

Наиболее знаменитыми воспитанниками Академии являлись: Аристотель, Ксенокрит, Кратет, Аркесилай, Клитомах Карфагенский, Филон из Ларисы (учитель Цицерона).

Академия была закрыта в 529 г. византийским императором Юстинианом как рассадник язычества и "вредных" идей, однако за свою историю успела добиться того, что платонизм и неоплатонизм стали ведущими направлениями европейской философии.

Школу называли академией, потому что Платон приобрёл на окраине города дом с садом, где и основал философскую школу и поселился сам. Афиняне называли сады и рощи этого живописного уголка Академией (по имени героя Академа).

Перед входом в Академию каждого встречала надпись:‹‹Негеометр да не войдёт››. Она указывала на глубокое уважение Платона к математике вообще и геометрии в частности, как ‹‹науке о самых прекрасных мысленных фигурах›› Он строго изолировал свою школу от горожан, и по выражению Т. Гомперца, он как бы окружил ее рвом и окопом. Известно только, что внутри школы преподавание велось устно. Из соображений безопасности ничего не записывалось. Отбор учеников производился с осмотрительностью и чуть ли не со всей Греции. Самым любимым учеником долгое время был Аристотель из города Стагиры. Он учился в Академии 17 лет, затем открыл свою школу - Лицей (или Ликей). Говорят, что отношения между Платоном и Аристотелем к концу жизни Платона, стали натянутыми. Платон называл Аристотеля Полом ("Пол" - по-гречески - жеребенок). Известно, что жеребенок, досыта насосавшись молока, лягает свою матку. Платон тем самым намекал на неблагодарность Аристотеля, который стал замечательным ученым и философом благодаря именно ему. Став самостоятельным мыслителем, Аристотель раскритиковал некоторые воззрения Платона. Аристотелю приписывается выражение, ставшее крылатым: "Платон мне дорог, но истина дороже". Говорят, что Аристотель не пришел к умирающему Платону и даже попортил его книги. Поводом к охлаждению взаимоотношений послужило то обстоятельство, что Платон не одобрял его манеры держать себя и одеваться. Аристотель слишком придавал значение одежде и обуви, стриг волосы и любил покрасоваться своими многочисленными кольцами. В его лице было что-то надменное, а многословие, в свою очередь, изобличало суетность нрава. Не приходится говорить, что эти качества, не свойственны истинному философу. Поэтому Платон не допускал к себе Аристотеля, предпочитая ему Ксенократа, Спевзиппа, Амикла и других, кого отличал всяческим образом, в частности, разрешением принимать участие в своих философских беседах.

Стиль общения Платона с учениками внешне был схож со стилем Сократа, но, в сущности, ход беседы был заранее распланирован. Платон не беседовал на улицах с чернью, с каждым интересующимся проблемами нравственности, как это делал Сократ, который возвел эти «беседы ради познания сути добродетели» в ранг собственного предназначения. Не говоря уж о том, чтобы задирать сильных и знаменитых, показывая, что они зря считают себя мудрыми. Учениками Платона были преимущественно «холеные молодые джентльмены» из аристократических родов (вспомним хотя бы самого известного его ученика - Аристотеля). Хотя Платон, подобно Сократу и считал что взимание платы за мудрость ничем не лучше взимания платы за любовь, и, так же как и он называл софистов «проститутами от философии» за то, что они требовали деньги с учеников, это не мешало Платону принимать богатые подарки и всяческую помощь от сильных мира сего.

По примеру пифагорейцев занятия были двух типов: более общие для широкого круга слушателей и специальные для ‹‹узкого кружка посвящённых в тайны философии››. Слава платоновской Академии быстро росла, в ней учились юноши и девушки со всех концов Эллады. Ряд выпускников Академии в дальнейшем стали известными учёными, философами, политиками, законодателями.

Работа Платона в академии дважды прерывалась ещё двумя его посещениями Сицилии в 361 и в 366 годах до н.э. В 367 г. до н.э. умер Дионисий Старший власть в Сиракузах перешла к его сыну Диониссию Младшему. Дион в своих письмах к Платону всячески убеждал его, что наступило благоприятное время для практической реализации в Сицилии платоновских идей о справедливом государственном устройстве, особенно напирая при этом на молодость нового правителя, его почтение к Платону и стремление к философии и образованию. Единственным же результатом пребывания Платона в Сиракузах было изгнание Диона из Сицилии. Сам Платон в Сиракузах находился под надзором. В третий раз Платон посетил Сиракузы с целью добиться примирения Диониссия с Дионом, находившимся в изгнании. Достичь этого ему не удалось. Устав от политических интриг и насилия, Платон, по словам Диогена Лаэртского, больше ‹‹государственными делами не занимался, хотя из его сочинений видно, что он был государственный человек›› Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов.

Основание Платоном Академии в Афинах стало значительным событием не только для научной, но и для политической жизни греческих государств. Целью школы было воспитание государственных деятелей в духе политико-философского учения Платона. Распространенным является мнение, что основание ее было связано с невозможностью для Платона выступить на политическом поприще и, отсюда - его обращением к «чистой науке», представляется не совсем верным. Не желая принимать участие в политической игре, правила которой казались ему недостойными, он, однако, не отказался от политической деятельности вообще, но избрал для себя иной путь и методы воздействия на погрязшее в смуте общество, смысл которых изложен в его сочинениях. Орудием же изменения окружающего мира должны были стать его ученики - философы и ученые, люди, владеющие искусством политики. Этой цели должна была служить Академия. В самом деле, влияние Академии и ее членов на политические события в Греции и за ее пределами трудно переоценить. Направления этого влияния были совершенно различны - от вмешательства в политику целых государств до мягкого политического давления. Самым впечатляющим по своим результатам был Сицилийский эксперимент Платона и деятельность его учеников в Сиракузах. Из среды слушателей Академии вышли законодатели, советники правителей, ораторы, тираны, тираноборцы, политические мыслители. Следует объяснить, почему политическое влияние Академии проявлялось столь разнообразно, а в сфере практической действиями вышедших из школы Платона политиков руководили подчас не только высокие, но и низменные побуждения. Стремление Платона заложить философские основы в политике, в которой он видел высшее искусство, неизбежно наталкивалось на жесткие условия реальной жизни в переходную эпоху, изменить которые было не под силу законодателю или философу-правителю. Значение Академии как школы государственных деятелей заключалось не в способности ее учеников излечить больное общество, а в том, что гражданской апатии, политическому цинизму и авантюризму она стремилась противопоставить программу совершенствования общества, «разбудить» политическую активность граждан, возродить искусство политики. А поразительное разнообразие этой политической активности учеников Платона является свидетельством особого (сократовского) метода воспитания, предполагавшего высокую степень терпимости, духовный суверенитет, свободу выбора.

Академия возникла в 80-х гг. IV в. до н.э. Вначале она была частной собственностью Платона, который передал управление ею по наследству своему племяннику Спевсиппу; затем она постепенно перешла в коллективное управление ее "профессуры", а во времена Римской империи превратилась в государственное учебное заведение.

Цели создания Академии очевидным образом вытекают из учения Платона, изложенного выше. Платой создавал учреждение, которое, выражаясь современным языком, совмещало в себе учебные и исследовательские функции. О том, что в Академии предполагались и проводились дискуссии, свидетельствует не только диалогический жанр сочинений основателя школы, но и тот факт, что в предположительно поздних текстах Платона мы видим немало примеров его полемики с отдельными воззрениями Аристотеля, Ксенократа и, вероятно, других "академиков".

Однако двигало Платоном и его учениками не только стремление к аккумуляции и сохранению знания. Диалоги его демонстрируют также очевидное желание изменить гражданское сознание, а в идеале и политический ландшафт современной ему ранней Академии Эллады. Крайне малое участие "академиков" в политической жизни Афин говорит нe об аполитичности Академии, а о ее оппозиции тогдашним реалиям (см. "Письма" Платона, письмо VII). Недаром основная политическая активность Академии была связана с "зарубежьем" - в большей степени с Сицилией, в меньшей - с Малой Азией и Македонией. Среди друзей и учеников Платона можно назвать Диона, Каллиппа, Леитина, а также Дионисия Младшего, некоторое время находившегося под влиянием Платона; все они в разное время и с разной степенью успешности играли важную политическую роль в Сиракузах. Еще один его последователь, Гермий, являлся правителем города Атарпея в Эолиде (Малая Азия) и был сторонником македонских царей. Заметим, что именно к македонскому двору будет приглашен впоследствии Аристотель.

Мы ничтожно мало знаем о том, как именно был устроен образовательный процесс в Академии, как выглядели там "лекции" и "коллоквиумы", какие из них вел сам Платон (и вел ли он вообще занятия в современном смысле этого слова). Однако можно с уверенностью говорить о преодолении в Академии аристократической модели образования, с которой в той или иной степени были связаны образовательные "проекты" Исократа и даже софистов. На смену воспитанию "прекрасного и доброго" мужа, воплощающего собой идеал политической и социальной успешности, приходит идея формирования ученого, чья жизненная и научная стратегия базируется на самопознании и гражданской ответственности. Образовательная программа Академии включала в себя изучение разнообразных предметов, среди которых особое место отводилось математическим наукам, дисциплинирующих, по мнению Платона, ум, имеющих важное практическое значение и позволяющих обратиться к познанию истинного (бестелесного) бытия. Результатом обучения должно было стать овладение "методом логосов", символизировавшее выход из "пещеры", а также формирование навыков подлинного государственного деятеля. Риторическое искусство при этом оставалось на втором плане, о чем свидетельствует известный античный анекдот о публичной лекции Платона, посвященной благу, которая оказалась слишком скучна для афинских обывателей.

Тем не менее ряд текстов Платона (особенно "Государство" и "Законы") показывает, что основатель Академии считал необходимым сохранение традиционных форм "гимнасического" и "мусического" образований - но лишь как предваряющих образование подлинно философское и способствующее воспитанию гражданских добродетелей.

М.W7 г. до м. : »., после 12 лет странствий, в сорока­летием ноирагтс - в период расцвета (акме), как с чпгйли тогдашние греки, - Платон вернулся в Афины М том же году он приобретает рощу в зеле­ной окраине Афин, носившей имя героя Академа, и основывает свою школу - знаменитую Академию, которая просуществовала почти целое тысячелетие, до 529 г. н. э., когда была закрыта при императоре Юстиниане.

Над входом в Академию была надпись: «Негео­метр - да не войдет». Правда, в школе Платона за­нимались не только математическими дисциплина­ми, но и вопросами философии, политики и права. «Геометрия» в данном случае понималась, не без пи­фагорейского влияния, не как узкоспециальная об­ласть знаний, а скорее как универсальный, матема­тически интерпретируемый метод оперирования идеальными сущностями во всех сферах познания.

Яркий тому пример - платоновское различение простого (арифметического) и геометрического равенства, которое использовалось для противопо­ставления демократического понимания равенства и справедливости («по числу») аристократической концепции равенства и справедливости («по досто­инству»).

В Академии, согласно дошедшим сведениям, цари­ли строгие нравы и поощрялась сдержанность в про­явлении чувств. Сам Платон уже с юношеских лет вел себя так серьезно, что никто не видел, чтобы он шум­но смеялся и веселился. С возрастом он становился все более замкнутым человеком, но с учениками дер­жался просто и доступно, добродушно терпя их задор и критику. В связи с критическими замечаниями Ари­стотеля он как-то произнес: «Этот жеребенок лягает свою мать». Аристотель, самый знаменитый из учени­ков Платона, поступил в его школу в 367 г. до н. э. 17-летним юношей из небольшого города Стагир и пробыл в Академии (сначала в качестве ученика, а затем и преподавателя) двадцать лет, вплоть до смерти ее основателя.

Слава платоновской Академии быстро росла, в ней учились юноши со всех концов Эллады. При­нимались в Академию (возможно, также под влияни­ем пифагорейских союзов) и девушки, некоторые из них (например, Аксиофея из Флиунта) одевались по-мужски.

Ряд выпускников Академии в дальнейшем стали известными учеными, философами, политиками, за­конодателями.

Занятия Платона в Академии дважды прерыва­лись еще двумя его посещениями Сицилии в 366 и в 361-360 гг. до н. э. Обстоятельства этих поездок, проливающих дополнительный свет на неутомимые попытки Платона реформировать политику с помо­щью философии, были таковы. В 367 г. до н. э. нако­нец-то умер Дионисий Старший. Власть в Сиракузах перешла к его сыну Дионисию Младшему, тирания которого продолжала отцовское дело.

Дион в своих письмах к Платону всячески убеж-

дал его, что наступило благоприятное время для практической реализации в Сицилии платоновских идей о справедливом государственном устройстве, особенно напирая при этом на молодость нового правителя, его почтение к Платону и стремление к философии и образованию. Дион просил Платона прибыть в Сиракузы как можно быстрее, пока дру­гие не успели увлечь тирана Дионисия в противопо­ложную сторону. Настойчиво звал Платона к себе и сам Дио! шсий.

Платон, которому шел 62-й год, колебался, но нес же пустился к далекий путь и вновь попал в об-стапонку тирании, политических раздоров, клеве­ты и насилия. Во время платоновского пребыва­ния и Сиракузах Дион был обвинен в заговоре против Дионисия с целью установить свою тира­нию и с бесчестьем изгнан. До самого Платона до­шли слухи о приказе поймать и казнить его. Дело до казни, правда, не дошло, но Платон некоторое время находился под надзором и его не отпускали домой.

Дионисий, ревниво относившийся к дружбе меж­ду Платоном и Дионом, домогался похвал филосо­фа, но к постижению его идей так и не приступил, не бс:« резона опасаясь из-за подобных занятий по­терять класть I) конце концов, не добившись своего, он отпустил 1 Ыатопа н Афины.

И третий раз Платон посетил Сиракузы с целью добиться примирения Дионисия с Дионом, находив­шимся в изгнании. Достичь этого ему не удалось. Что­бы вновь вырваться из Сиракуз, Платону пришлось прибегнуть к помощи Архита Тарентского. По пути в Афины в ЗбО г. до н. э. во время Олимпийских игр Платон в Олимпии встретился с Дионом. Дион стал уговаривать Платона принять участие в подготавли­ваемом им свержении Дионисия, но Платон от этого отказался.

В дальнейшем Дион добился временной победы над Дионисием, но вскоре (в 354 или 353 г. до н. э.) был заколот бывшим своим сторонником афиняни­ном Каллиппом, которого, кстати сказать, в свою

очередь заколол тем же кинжалом пифагореец Леп-тин. Философия, выйдя из тиши кабинетов в кори­доры власти, натыкалась на нож или сама хваталась за него.

Этот опыт, конечно, не прошел для Плато­на - очевидца событий - даром. Устав от сопря­женных с политической практикой интриг и наси­лий, он, по словам Диогена Лаэртского, больше «го­сударственными делами не занимался, хотя из сочинений его и видно, что он был государствен­ный человек» (III, 23). Так Платон отказался от при­глашения его в качестве законодателя в Мегаполь, поскольку, как он понял, основатели полиса (арка-дяне и фиванцы) не были согласны блюсти равен­ство.

Остаток жизни Платон посвятил своим любимым философским и научным занятиям в Академии, ра­боте над диалогами. Старость сковала его ноги, об­ременила различными Гкм1с:шями тело. Но ум фило­софа, словно негаснущий фонарь, прорезал своим ярким светом надвигающийся мрак.

Умер Платон в 347 г. до н. э. в 80-летнем возрасте. Незадолго до кончины он увидел во сне, будто пре­вратился в лебедя, летает с дерева на дерево и до­ставляет много хлопот птицеловам. Сократик Сим-мий истолковал это так, что Платон останется не­уловим для тех, кто захочет его толковать, - ибо птицеловам подобны толкователи, старающиеся вы­следить мысли древних авторов, неуловим же он по­тому, что его сочинения допускают толкования и физическое, и этическое, и теологическое, и мно­жество иных.

Друзья и ученики погребли 11латона на террито­рии Академии. Сохранилось сообщение (Диоген Ла-эртский III, 43-44) о двух надписях на гробнице философа.

Первая из них звучит так:

Знанием меры и праведным нравом отличный меж смертных, Оный божественный муж здесь погребен Аристокл. Если кому из людей достижима великая мудрость, -" " Этому - более всех: зависть - нечто перед ним. "

Приведем и вторую надпись:

В мне глубоком земля сокрыла останки Платона, Дух же бессмертный его в сонме блаженных живет. Сын Аристона, ты знал прозренье божественной жизни. И меж достойнейших чтим в ближней и дальней земле.

Сохранилось и завещание Платона, свидетельст­вующее о среднем, если не скромном, материальном достатке философа. Несравненно богаче, как и по­добает истинному философу, духовное и творчес­кое его наследие, включающее в себя как многочис­ленные произведения Платона, так и всемирно-ис­торическую роль основанной им школы.

Творческая эволюция взглядов Платона отлича­ется неустанными поисками истины и неутомимой жаждой познания. Всю свою жизнь Платон настой­чиво учился у своих предшественников (и, прежде \ всего, у Гераклита, Сократа, пифагорейцев, Парме-1 нида, Зенона, софистов и многих других мыслите-, лей), соглашаясь и полемизируя с ними, творчески синтезируя их ценные и продуктивные концепции с собственными глубокими и оригинальными воз­зрениями, со своими открытиями и находками в об­ласти фиЛ(КО(|Х"КОЙ МЫСЛИ.

Большую часть своей жизни Платон провел в Афинах, к Академии с учениками. Здесь философ на­писал труды, которым он придал высокохудожест-{ венную форму диалогов (главное действующее лицо I в них - Сократ, обычно выражающий мысли самого I автора). Всего их более 20 (не считая более 10 диало-". гов, принадлежность которых Платону сомнитель­на); ему принадлежит также более десятка писем. Как установлено филологической наукой и историками древнегреческой философии, диалоги Платон напи-! сал примерно в следующей хронологической после-" дователы юсти. В ранний период (90-е годы ГУ в. до н. э.): «Апология Сократа», «Критон», «Эвтифрон», «Лахет», «Лисий», «Хармид», «Протагор», первая книга «Госу-

рого он стремится анализировать различные поня­тия (обычно морального характера) и найти их ро­довую сущность. В период, который считают пере­ходным (80-е годы этого века): «Горгий», «Менон», «Эвтидем», «Кратил». В этих произведениях опреде­ляется концепция идей, истолкованных в качестве особых сущностей, независимых от вещей, критику­ется релятивизм софистов, рассматривается орфи-ко-пифагорейское учение о бессмертии и кругово­роте душ.

В зрелый период (70-60-е годы) написаны «Фе-дон», «Пир», «Федр» и большая часть «Государства» (книги II-X). В этих диалогах уже обстоятельно разработана теория идей, определяющих вещи и явления конкретного мира. В диалогах «Теэтет», «Пармашд», «Софист», «11олитик», «Филеб», «Тимей» и «Критий* рассматрипаются вопросы логики, гно­сеологии, диалектики категорий (высших родов бытия в «Пармениде» и «Софисте»), космологии (в «Тимее»). В них сравнительно редки мифологичес­кие мотивы.

В последний, поздний период Платон написал самый обширный диалог - «Законы», в которых стремился свою теорию государства приблизить к реальной жизни. Следует иметь в виду, что в на­званных произведениях Платона нет систематичес­кого, последовательного, продуманного развития той или иной идеи или концепции. Формулируя множество глубоких мыслей по самым различным поводам, автор не задумывался над их систематиза­цией.

Приводимый ниже отрывок из работы Альбина, одного из учеников Плато! ia, публикуется в переводе Ю. А. Шичалина по изданию в качестве приложения к книге Платона «Диалоги» (М., 1986). Отрывки из про­изведений Платона печатаются по следующим изда­ниям: Сочинения, ч. III («Политика или Государство»), ч. V («Теэтет») и ч. VI («Политик», «Парменид», «Ти­мей»), перевод В. П.

Карпова., СПб., 1863-1879; Тво­рения, т. IV («Филеб», перевод Н. Томасова). Л., 1929 и т. XIII («Законы», перевод А. Н. Егунова). Пг., 1923; Из-

бранные диалоги («Пир», «Федр», «Федон», перевод С. Апта, А. Егунова и С. Маркиша). М., 1965; Сочине­ния в 3-х томах, т. 1 («Мемнон»). М., 1968 и Софист. Киев, 1907, перевод С. А. Ананьина; Диалоги («Эвти-дем», перевод С. Я. Шейнман-Топштейн). М., 1986. Под­бор отрывков выполнен В. Ф. Асмусом.

-* ".,. ..;,..:,. ". . ; ;>i.|i;

vv .""" . ",." " ""(ЧУ

->*"f. ./-Л \#*J*>

АЛЬБИН

«УЧЕБНИК ПЛАТОНОВСКОЙ ФИЛОСОФИИ»

XVII. 1. Боги вылепили человека главным образом из земли, огня, воздуха и воды, заняв определенную их часть в долг; они скрепили их невидимыми скре­пами и так создали некое единое тело, причем главен­ствующую часть души они поместили в голове, как бы засеяв ею головной мозг; на лице они поместили ор­ганы чувств, несущие соответствующую службу; из гладких и ровных треугольников, использованных при оор.понапми стихий, составили костный мозг, который должен Оыл производить семя; кость они сделали h:i мсмли, уилажнеппой мозгом и несколько раз накаленной и иоде и огне; жилы - из кости и пло­ти; а сама плоть была приготовлена на своего рода за­кваске, соленой и горьковатой.

2. Мозг они окружили костью, а сами кости скре­пили жилами, благодаря которым получились со­членения и суставы; они прикрыли их, как бы обле­пив плотью, в одних местах более плотной, в других менее, - так, чтобы телу было удобно.

3. Из того же самого они сплели внутренние ор­ганы, желудок и вокруг него - извивы кишок, а свер­ху, от полости рта, дыхательный канал, ведущий к легким, и горло, ведущее в пищевод. Пища, попадая в живот, размельчается и размягчается с помощью горячего воздуха и после соответствующего измене-

ния распространяется по всему телу; две жилы, иду­щие вдоль хребта, перекрестно оплетают голову, встречаясь друг с другом, а от головы разделяются на множество нервов.

4. Создав человека, боги сочетали с его телом ду­шу, господствующую над ним, причем ведущую часть души сознательно поместили в области головы, где начала нервов и жил, а также источники пережива­ний, могущих привести к умопомешательству; а орга­ны чувств вокруг головы суть как бы стражи ведущего начала.

Здесь же помещаются и начала рассуждения, выбора и оценки; несколько ниже они поместили чувственное начало души, а пылкое - в области серд­ца; вожделеющее начало помещается в нижней части живота и в области вокруг 4 пупка; об этих началах речь пойдет ниже.

XVII/. 1. Установив на лице светоносные глаза, бо­ги заставили их сдерживать заключенный в теле ог­ненный свет, гладкость и плотность которого род­нила его, по их мнению, с дневным светом. Этот вну­тренний свет, чистейший и прозрачнейший, легко изливается через глаза в целом, но особенно лег­ко - через их середину. Сталкиваясь, как подобное с подобным, со светом извне, он создает зрительные ощущения. Поэтому ночью, когда свет исчезает или затемняется, световой поток перестает устремляться к окружающему нас воздуху и, удерживаясь внутри, успокаивает и рассеивает наши внутренние порывы и тем самым вызывает сон; вследствие этого веки во сне смежаются.

2. При наступлении полного спокойствия при­ходят кратковременные сны; но если некоторые движения остаются, нас одолевают продолжитель­ные сновидения. Именно так - наяву и во сне - со­здаются воображаемые представления, а вслед за ними - образы в зеркалах и других прозрачных и гладких предметах, возникающие путем отраже­ния. При этом в зеркале создается впечатление вы­пуклости, глубины и протяженности, и разные об­разы здесь получаются из-за того, что лучи света либо отталкиваются от разных частей, либо соскальзыва-

ют с выпуклостей, либо стекаются в углубления; поэтому в одном случае левое представляется пра­вым, в другом - отображается то же самое, в треть­ем - более далекое оборачивается близким и на­оборот.

XDL1. Слух возник ради распознавания звуков; слы­шание начинается с движения в области головы и кон­чается в области печени. Звук через уши поражает мозг и кровь и доходит до самой души; высокий звук - от быстрого движения, шшкий - от медленного, гром­кий

" (1лсдук>щая способность - у i юздрей, состоящая it ж к приятии запахов. Запах есть ощущение, нисходя­щее- (п- сосудов в ноздрях к околопупочной области. Ниды папаха не поддаются именованию, за исключе­нием двух первичных - приятного и неприятного, которые называются благоуханием и зловонием. Вся­кий запах плотнее воздуха, но тоньше воды; это дока-," зывается тем, что пахучим, понятным образом, назы-

"8 вается то, что пребывает в некотором незавершенном состоянии и сохраняет свойства, общие воздуху и воде, каковы пар и туман; состояние перехода воды в воздух или обратно как раз и доступно чувству обо-пиним.

i, Мкус Лот создали ради распознания самых p;i (личных гоч.пцихся веществ; они протянули от ii."iijKU доссрдц.1 сосуды, которые должны оценивать и судить о вкус оных ощущениях, и, сравнивая и раз-

*. личая воздействие сочащихся веществ, определяют раз! шцу между ними.

4. Есть семь видов веществ, вызывающих разные вкусовые ощущения: сладкое, кислое, терпкое, едкое, соленое, острое и горькое. Из них сладкое обладает природой, противоположной всем прочим и прият­но проникающей во влагу вокруг языка. Из остальных кислое бередит и разъедает, острое горячит и устрем­ляется вверх, горькое хорошо прочищает; из веществ, сжимающих и закрывающих поры, едкое - более ше­роховатое, а терпкое - менее.

5. Осязательную способность боги приспособи­ли для восприятия горячего и холодного, мягкого

и твердого, легкого и тяжелого, гладкого и шерохо­ватого, чтобы можно было судить и о такого рода различиях. То, что при прикосновении поддается, мы называем податливым, а что не поддается - не­податливым; это зависит от основания самих тел: то, у чего большее основание, - устойчиво и основа­тельно, а то, основание чего мало, - податливо, мяг­ко и легко изменяется. Шероховатым можно считать то, что неоднородно и твердо, гладким - однород­ное и плотное. Ощущения горячего и холодного, как наиболее противоположные, возникают от проти­воположных причин. Одно, вызывая расщепление острой и быстрой подвижностью частей, вызывает ощущение тепла. Ощущение холода вызывается при-вхождением более крупного, которое вытесняет бо­лее мелкое и маленькое и насильно занимает их ме­сто: ведь именно тогда начинается некое сотрясение и дрожь, и при этом в телах возникает ощущение за­мерзания.

XX. Тяжелое и легкое ни в косм случае не следует определять через понятия верха и низа, так как «верх» и «низ» ничего не означают; в самом деле, по­скольку небо в целом шарообразно и совершенно выровнено со своей внешней стороны, неправиль­но что-либо одно в нем называть верхом, а другое - низом. Тяжелое есть то, что с трудом можно сдви­нуть с места, свойственного ему по природе; лег­кое - то, что без труда; кроме того, тяжелым являет­ся составленное из множества частей, а легким - из немногих.

XXI. Дышим мы так: извне нас облекает большой объем воздуха; этот воздух через рот, ноздри и про­чие пути, имеющиеся в теле и усматриваемые разу­мом, проникает внутрь, а нагревшись, устремляется наружу к такому же воздуху; и сколько его выходит, столько же воздуха извне входит внутрь; так, при не­прерывном совершении этого круговорота, получа­ются вдохи и выдохи.

XXII. Причины болезней многочисленны. Во-пер­вых, избыток и недостаток элементов, а также пере­ход их в несвойственные им места. Во-вторых, рож-

дение однородного в обратном порядке, например когда из плоти выделяется кровь, желчь или слизь, - это означает не что иное, как разложение плоти. Именно слизь представляет собой разложение мо­лодой плоти, пот и слезы - своего роды сыворотку слизи. Слизь, выступая наружу, вызывает сыпь и ли­шаи, а смешиваясь внутри с черной кровью, возбуж­дает так называемую священную болезнь; едкая и со­леная слизь есть причина катаров; все воспаления вызываются желчью, и нообщс желчь и флегма вы­зывают тысячи разнообразных недугов. Непрерыв­ная лихорадка возникает от избытка огня, ежеднев­ная - воздуха, трехдневная - коды, четырехднев­ная - земли.

XXIII. 1. Теперь следует сказать о душе; хотя мо­жет показаться, что мы повторяемся, начнем со следующего. Как мы уже показали, боги, созидав­шие смертные роды, получили от первого бога бес­смертную человеческую душу и прибавили к ней две смертные части. Чтобы божественная и бес­смертная часть души не была подавлена ничтоже­ством смертной части, они поместили ее как бы в крепости человеческого тела и, предназначив ее для управления и господства, уделили ей место в голонс, форма которой подобна форме мирозда­ния; опальное тело они предназначили для подчи­нения ей, прирастил его в качестве носителя, и в разных частях его поместили прочие смертные ча­сти души.

2. Пылкое начало они поместили в сердце, вож­делеющее - в средней области, между пупком и диа­фрагмой, связав его, словно некоего бешеного и ди­кого зверька. В помощь сердцу они приспособили легкие, сделав их мягкими, бескровными и пористы­ми наподобие губки ради смягчения ударов закипа­ющего гневом сердца. Печень благодаря имеющейся у нее сладости и горечи пробуждает вожделяющее начало души и укрощает его; кроме того, печень вы­зывает пророческие сны, поскольку она, будучи гладкой, плотной и лоснящейся, отражает идущую от ума силу. Селезенка помогает печени, очищая ее

и придавая ей лоск; она вбирает в себя вредные вы­деления, возникающие от некоторых болезней пе­чени.

XXIV. 1. Что три части души соответствуют трем ее силам и что части эти занимают свои места в соот­ветствии с определенным замыслом, можно усмот­реть из следующего. Во-первых, то, что от природы разделено, является разным; а чувства и разум разде­лены от природы, раз одно относится к мышлению, а другое - к страданиям и удовольствиям; кроме то­го, чувства есть и у животных.

2. Так как чувства и разум действительно разные от природы, они должны и помещаться отдельно, поскольку в конечном счете они приходят в столк­новение друг с другом; но ничто не может прийти в столкновение с самим собой, и противоположное друг /(\iyiy не может одновременно находиться в од­ном и том же месте.

3. На примере Медеи видно, как пыл страстей приходит в столкновение с рассудком; она гово­рит так:

Я знаю, что злодейство мной задумано, Но пыл страстей сильнее понимания.

(Еврипид.Медея, 1078-1079)

И в Лаие, похищающем Хрисиппа, страсть так­же приходит в столкновение с рассудком; он гово­рит так:

В том для людей несчастье величайшее, Что дурно поступают, блшо ведая.

(Еврипид. Стихи из не дошедшей до нас трагедии «Хрисипп»)

4. О том, что разум отличается от чувств, можно судить и на основании того, что разум и чувства вос­питываются по-разному; первый - с помощью обу­чения, а вторые - с помощью усвоения хороших привычек <...>.

УЧЕНИЕ ОБ «ИДЕЯХ»

«После этого-то, - сказал я, - нашу природу, со стороны образования и необразованности, уподобь вот какому состоянию. Вообрази людей как бы в подземном пещерном жилище, которое имеет от­крытый сверху и длинный во всю пещеру вход для света. Пусть люди живут в пей с детства, скованные по ногам и по nice так, чтобы, пребывая здесь, могли видеть только то, что находится пред ними, а пово­рачивать голову вокруг от уз не могли. Пусть свет до­ходит до них от огня, горящего далеко вверху и по­зади их, а между огнем и узниками на высоте пусть идет дорога, против которой вообрази стену, пост­роенную наподобие ширм, какие ставят фокусники пред зрителями, когда из-за них показывают свои фокусы». - «Воображаю», - сказал он. - Смотри же: мимо этой стены люди несут выставляющиеся над стеною разные сосуды, статуи и фигуры, то челове­ческие, то животные, то каменные, то деревянные, сделанные различным образом, и что будто бы одни из проносящих издают звуки, а другие молчат». - «Странный начертынасшь ты образ и странных уз­ников», - сказал он. - «Похожих на нас», - примол­вил и. - «Ра.чнс ты думаешь, что эти узники на первый раз как п себе, так и один в другом видели что-нибудь иное, а не тени, падавшие от огня на находящуюся пред ними пещеру?» - «Как же иначе, - сказал он, - если они принуждены во всю жизнь оставаться с не­подвижными-то головами?» - «А предметы проно­симые - не то же ли самое?» - «Что же иное?» - «Итак, если они в состоянии будут разговаривать друг с другом, не думаешь ли, что им будет представ­ляться, будто, называя видимое ими, они называют проносимое?» - «Необходимо». - «Но что, если бы в этой темнице прямо против них откликалось и эхо, как скоро кто из проходящих издавал бы звуки, к иному ли чему, думаешь, относили бы они эти зву­ки, а не к проходящей тени?» - «Клянусь Зевсом, не к иному», - сказал он. «Да и истиною-то, - примол-

вил я, - эти люди будут почитать, без сомнения, не что иное, как тени». - «Весьма необходимо, - ска­зал он. «Наблюдай же, - продолжал я, - пусть бы при такой их природе приходилось им быть разрешен­ными от уз и получить исцеление от бессмысленно­сти, какова бы она ни была; пусть бы кого-нибудь из них развязали, вдруг принудили встать, поворачи­вать шею, ходить и смотреть вверх на свет: делая все это, не почувствовал ли бы он боли и от блеска, не ощутил ли бы бессилия взирать на то, чего преж­де видел тени? И что, думаешь, сказал бы он, если бы кто стал ему говорить, что тогда он видел пустяки, а теперь, повернувшись ближе к сущему и более дей­ствительному, созерцает правильнее, и, если бы да­же, указывая на каждый проходящий предмет, при-j 1удили его отвечать на вопрос, что такое он, пришел ли бы ом, думаешь, в затруднение и не подумал ли бы, что виденное им тогда истиннее, чем указывае­мое теперь?» - «Конечно, - скапал он. «Да хотя бы и принудили его смотретьна свет, не страдал ли бы он глазами, не бежал ли бы, повернувшись к тому, что мог видеть, и не думал ли бы, что это действи­тельно яснее указываемого?» - «Так, - сказал он. «Если же кто, - продолжал я, - стал бы влечь его на­сильно по утесистому и крутому всходу и не оставил бы, пока не вытащил на солнечный свет, то не болез-новал ли бы он и не досадовал ли бы на влекущего и, когда вышел бы на свет, ослепляемые блеском глаза могли ли бы даже видеть предметы, называемые те­перь истинными?» - «Вдруг-то, конечно, не могли бы, - сказал он. «11опадобилась бы, думаю, привыч­ка, кто захотел бы созерцать горнее: сперва легко смотрел бы он только на тени, потом на отражаю­щиеся в воде фигуры людей и других предметов, а наконец, и на самые предметы; и из этих находящи­еся на небе и самое небо легче видел бы ночью, взи­рая на сияние звезд и луны, чем днем - солнце и свойства солнца». - «Как не легче!» - «И только, на­конец, уже, думаю, был бы в состоянии усмотреть и созерцать солнце - не изображение его в воде и в чуждом месте, а солнце само в себе, в собственной

его области». - «Необходимо», - сказал он. - «И после этого-то лишь заключил бы о нем, что оно означаег времена и лета и, в видимом месте всем управляя, есть некоторым образом причина всего, что усмат­ривали его товарищи». - «Ясно», - сказал он, - «что от того перешел бы он к этому». - «Что же, вспоминая о первом житье, о тамошней мудрости и о тогдашних узниках, не думаешь ли, что свою перемену будет он ублажать, а о других жалеть?» - «И очень». - «Вспоминая также о почестях и похвалах, какие тог­да воздаваемы были им друг от друга, и о наградах тому, кто с иропицителыюстыо смотрел на проходя­щее и шшмателыю замечал, что обыкновенно бы­вает прежде, что потом, что идет вместе, и из этого-то MoiymecTBCHHO угадывал, что имеет быть - при­страстен ли он будет, думаешь, к этим вещам и crai icT ли завидовать людям между ними почетным и правительственным или скорее придет к мысли Гомера и сильно захочет лучше идти в деревню ра­ботать на другого человека, бедного, и терпеть что бы то ни было, чем водиться такими мнениями и так жить?» - «Так и я думаю, - сказал он, - лучше принять всякие мучения, чем жить по-тамошнему». - «Заметь и то, - продолжал я, - что если бы такой сошел опять в ту же сидельницу и сел, то после сол­нечного снега глаза его не были ли бы вдруг объяты мраком?» - «Уж конечно, - сказал он. - «Но, указы­вая опять, если нужно, на прежние тени и споря с теми всегдашними узниками, пока не отупел бы, ус­тановив снова свое зрение - для чего требуется не­кратковременная привычка, - не возбудил ли бы он в них смеха и не сказали ли бы они, что, побывав вверху, он возвратился с поврежденными глазами и что поэтому не следует даже пытаться восходить вверх? А кто взялся бы разрешить их и возвесть, то­го они, лишь бы могли взять в руки и убить, убили бы». - «Непременно, - сказал он. «Так этот-то об­раз, любезный Главкон, - продолжал я, - надобно весь прибавить к тому, что сказано прежде, види­мую область зрения уподобляя житью в узилище, а свет огня в нем - силе солнца. Если притом поло-

жишь, что восхождение вверх и созерцание горне­го есть восторжение души в место мыслимое, то не обманешь моей надежды, о которой желаешь слы­шать. Бог знает, верно ли это; но представляющееся мне представляется так: на пределах ведения идея блага едва созерцается; но, будучи предметом со­зерцания, дает право умозаключать, что она во всем есть причина всего правого и прекрасного, в видимом родившая свет и его господина, а в мыс­лимом сама госпожа, дающая истину и ум, и что же­лающий быть мудрым в делах частных и общест­венных должен видеть ее». - «Тех же мыслей и я, - сказал он, - только бы мочь как-нибудь». - «Ну так прими и ту мысль, - примолвил я, - и не удивляйся, что здешние пришлецы не хотят жить по-человече­ски, но душами своими возносятся вверх, чтобы оби­тать там; ибо это естественно, если только, по начер­танному образу, справедливо (Государство,514 А - 517D).

Я хочу показать тебе тот вид причины, который я исследовал, и вот я снова возвращаюсь к известному и сто раз слышанному и с него начинаю, полагая за ос­нову, что существует прекрасное само по себе, и бла­гое, и великое, и все прочее. Если ты согласишься со мною и признаешь, что так оно и есть, я надеюсь, это позволит мне открыть и показать тебе причину бес­смертия души (Федон, 100 В).

Кто, правильно руководимый, достиг такой сте­пени познания любви, тот в конце этого пути уви­дит вдруг нечто удивительно прекрасное по приро­де, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшествующие труды, нечто, во-первых, веч­ное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то пре­красное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и срав­нительно с другим безобразное. Красота эта пред­станет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или науки, не в чем-то другом, будь то животное, земля, небо или

(греч. Ακαδημία Πλάτωνος; англ. Akadimia Platonos)

Часы работы: круглосуточно.
Как добраться : станция метро Metaxourghio, пешком от метро по улице Lenorman 1 км, затем надо повернуть налево на улицу Tripoleos, которая приведет к Академии Платона.

Археологическое место «Академия Платона» находится в пригороде Афин, которое получило своё название, благодаря основателю самой известной школы философии – Платону.
Платон родился в 427 году до нашей эры, в Афинах. По античной традиции днём его рождения считается 7 таргелиона (21 мая), праздничный день, в который по мифологическому преданию, на острове Делос, родился бог Аполлон. Платон рос в семье, имевшей аристократическое происхождение, род его отца Аристона возводили, согласно легендам, к последнему царю Аттики – Кодру, а предком Периктионы, матери Платона, был афинский реформатор Солон.

Около 407 года до нашей эры Платон познакомился с Сократом, и стал одним из его самых восторженных учеников. После его смерти он уехал из Афин и около двенадцати лет провел в путешествиях. Вернувшись на родину, Платон, в 387 году до нашей эры, основал научную школу-Академию, которая была размещена на участке, специально купленном, для этой цели, саду, носившем имя античного героя Академа. Это была первая в истории человечества подлинно научная школа.

По-видимому, Платон купил некое жилище, вероятно, при финансовой поддержке своего сиракузского друга Диона, поселился там и принимал своих учеников, в то время как основная деятельность философской школы проходила в саду Академа, который оставался открытым для публики. Спустя некоторое время, в саду, Платоном было возведено святилище Муз (к которому его племянник Спевсипп впоследствии, после вступления в должность главы школы, пристроил статую Граций).

Как именно проходила деятельность школы в частном владении, не очень ясно. Имеются, однако, многочисленные данные о том, что бóльшая часть философских дискуссий проходила именно в саду Академа, либо на свежем воздухе, либо в каком-либо закрытом помещении, в здании гимнасии.

Обучающиеся в Академии должны были не только освоить рациональный метод мышления, благодаря изучению математики и логики, но и достичь внутреннего преображения. Их главной целью должно было стать стремление к высшему благу. Платон создал общность, образовательную среду, относительно независимую от полиса, которая формировала духовно-развитого индивида, способного мыслить и жить разумно. Диалог, как одна из главных форм обучения и воспитания – это не навязывание своей точки зрения другому, а совместный поиск истины. Он учил ставить себя на место другого, и тем самым, преодолевать ограниченность своей собственной точки зрения. Собеседники, как бы, открывали в самих себе истину, которая существует объективно, независимо от них.

Обычно, в ходе академических занятий на обсуждение выставлялся «тезис», то есть вопросительное предложение типа: можно ли научить добродетели? Один из двух собеседников оспаривал тезис, а другой защищал. При этом, первый задавал второму вопросы, хитроумно подбирая их так, чтобы тот в своих ответах вынужден был признать нечто противоречащее тезису, который он отстаивал.

В Академии принципиальное значение придавалось математике: членами Академии были геометр и астроном Евдокс Книдский, астроном Гераклид Понтийский, геометр Менехм, и другие. При входе в свою академию, Платон сделал надпись: «Пусть не входит сюда тот, кто не знает геометрии». Высокая оценка математики определялась философскими установками Платона: он считал, что занятия математикой являются важным этапом на пути познания идеальных истин.

Сад Академии был излюбленным местом для диспутов философов и геометров, и именно здесь были впервые разработаны основные начала, на которых должна строиться геометрия. В связи с решением задач на построение, в Академии выработалось понятие «о геометрическом месте точек», как о непрерывном ряде точек, удовлетворяющем определенному условию. Платон и его ученики считали построение геометрическим, если оно выполнялось при помощи циркуля и линейки, если в процессе построения использовались другие чертежные инструменты, то такое построение не считалось геометрическим.

За образование женщин, среди афинских философов, выступали лишь Сократ и Платон. В Академии Платона обучались и представительницы прекрасного пола, и их образование поощрялось. Основную часть учениц Академии составляли иностранки, которые, ввиду строжайшего закона, запрещающего женщинам появляться в публичных местах, приходили на лекции, переодевшись в мужской костюм.

Платон полагал, что женщинам надлежит уделить «сходное рождение и воспитание», для того, чтобы женщины смогли выполнять «одно и то же дело», «сообща» (с мужчинами). Мыслитель, также, заявлял о склонности женщин к философии. То, что он имел смелость сказать о женщине-философе, умеющей познать «бытие и истину», в то время, когда женщин считали низшими существами и всячески унижали, свидетельствует о его очень высоком уровне гендерного сознания.

В Академии сам Платон вёл обучение на протяжении почти 40 лет. Академия просуществовала несколько столетий, и была закрыта как языческая в 529 году нашей эры, указом христианского императора Юстиниана I. Несмотря на это, влияние Платона и Академии велико, и на века сформировало одно из главных направлений европейской философии – платонизм и неоплатонизм.

Платон, подчёркнуто не принимавший участия в политической жизни Афин, основной задачей своей философской и педагогической деятельности считал создание проекта идеального государства и воспитание философа, способного к государственной деятельности. Пытаясь осуществить свой идеал, Платон дважды (в 366 и 361 годах до нашей эры) совершил поездки ко двору сицилийского тирана Дионисия Младшего; поездки закончились неудачей, но до последних дней жизни Платон продолжал разрабатывать план идеального законодательства. Как бы там ни было, остаётся нерешённой целая серия загадок, связанных с природой и структурой Академии, основанной Платоном и унаследованной его преемниками, а также, касающихся природы того учения, к которому он пришел под конец своей жизни.

Цитаты.

Без смешного нельзя познать серьёзное.
Богатство вовсе не слепо, оно – прозорливо.
В своих бедствиях люди склонны винить судьбу, богов и всё, что угодно, но только не себя самих.
Воспитание – это усвоение хороших привычек.
Все находятся в войне со всеми, как в общественной, так и в частной жизни, и каждый сам с собой.
Государствам до тех пор не избавиться от бед, пока в них не будут править философы.
Дурака можно узнать по двум приметам: он много спрашивает о вещах, для него бесполезных, и высказывается о том, про что его не спрашивают.
Каждый из нас – это половина человека, рассечённого на две камбалоподобные части, и поэтому каждый ищет соответствующую ему половину.
Красноречие – это как кулинария для души.
Любовь – это желание быть любимым.
Чтобы приобрести друзей, оценивай их услуги выше, чем они делают это сами, а свои одолжения ниже, чем это кажется друзьям.

Вам могут быть интересны следующие материалы

Розетки 

Провода и кабели

Заземление

Инструменты

Источники света

Светильники

© 2024 Helperlife - Строительный портал