Конрад лоренц о животных и людях. Биография Конрад лоренц годы жизни

Глава 8 Конрад женится на Фрэнсес Когда Фрэнсес дала согласие стать женой Конрада, единственной ее просьбой было не устраивать пышную церемонию. Она хотела выйти замуж скромно, в интимном кругу, чтобы не было этих громких заголовков в газетах, чтобы не вызвать неизбежных

Глава 5 Как это делал Конрад? В последние годы семья Рики Хилтона привлекает внимание общественности. Наравне с Пэрис и Ники (чье полное имя Николай «Ники» Оливия), и ее братья Баррон 3-й и Конрад 4-й стали предметом обсуждения прессы.Ники, родившаяся 5 октября 1983 года,

Конрад Цузе Тем временем в 1937 году немецкий инженер дома собирал свою машину, и он опередил всех остальных изобретателей, хотя они и не подозревали об этом. Конрад Цузе заканчивал конструировать прототип двоичного калькулятора, который мог читать инструкции с

Трудное плавание по течению (Н. И. Конрад) Когда я начал заниматься японским языком, я уже знал, что крупнейший у нас специалист в этой области – академик Николай Иосифович Конрад, тогда еще здравствовавший. Имя его было окружено почетом, на публике он появлялся редко.

Компактный и увлекательный научпоп от австрийского зоопсихолога Конрада Лоренца, который открыл явление импринтинга у серых гусей. Но книга не о гусях, а о более близких нам домашних питомцах - кошках и собаках.
Любовь и интерес автора ко всему живому - заразителен. Очень живо ведётся беседа с читателем и даже несмотря на то, что книга прошлого века и некоторые данные устарели, это не отменяет её прелести.

Начинает автор с того, каким образом были одомашнены кошки и собки. В этом разделе настолько много всяческих "возможно", "вероятно" и "почему бы нам не вообразить", что со всей серьёзностью информация не воспринимается, к тому же авторская теория о "шакальих" и "волчьих" собаках, насколько я поняла, была опровергнута.
Здесь много всего о породах, о поведенческих аспектах, о разнице между кошками и собаками, но самое приятное - это доступный язык и множество замечательных примеров из жизни учёного.

Я прониклась симпатией чуть ли не ко всем упомянутым питомцам: к инфантильной таксе Кроки, которого томила бурная любовь ко всему роду человеческому, к диковатому чау-чау Волку, к умнейшей овчарке Стаси, взбунтовавшейся из-за отъезда хозяина, к лемуру с неудовлетворённым материнским инстинктом. Занимателен не только каждый питомец в отдельности, но и то, как животные контактируют между собой, со взрослыми людьми и детьми, с особями других видов, удивительное богатство реакций и различных видов поведения.
Кое-что есть и о дрессировке собак, о некоторых эффективных и несложных приёмах, о том, как правильно наказывать животных, если уж возникла такая необходимость. А наказывать их надо, как и детей: любя, чтобы наказывающий сам страдал от этого ничуть не меньше виновного.

Интересна глава под названием "Призыв к тем, кто разводит животных", в которой Лоренц поясняет, почему предпочитает собак более диких, близких к дикой природе, и как хорошая родословная может навредить братьям нашим меньшим.
Удивительно, насколько Конрад Лоренц тонко изучил мимику и мельчайшие жесты животных, их восприятие и настроения, темпераменты.
Он упомянул и о том, что его чувство ко всем животным одинаково и у него нет предпочтения к какому-то одному виду, но всё же в книге большая часть посвящена именно собакам и тому, насколько же это драгоценный дар - их преданность.
Трогательно признание: "Факт остаётся фактом: моя собака любит меня больше, чем я её, и это всегда порождает во мне смутный стыд".

При всей своей преданности и любви к питомцам, автор не любит сентиментальное очеловечивание животных, а также печалится, что некоторые несчастные люди по горьким причинам утрачивают веру в себе подобных и ищут эмоциональной помощи у животных, считая их лучше людей.
Утвердительно киваю авторскому: "Прекрасна и поучительна только та любовь к животным, которая порождается любовью ко всякой жизни и в основе которой должна лежать любовь к людям".

(Книга, в сюжете которой есть животное)

В ноябре исполняется 110 лет со дня рождения Конрада Лоренца, а 40 лет назад Лоренцу, Карлу фон Фришу и Николасу Тинбергену была присуждена Нобелевская премия «за открытия, связанные с созданием и установлением моделей индивидуального и группового поведения животных».

Психика и поведение животных с глубокой древности вызывали интерес у философов и натуралистов, но их систематическое целенаправленное исследование началось в конце XIX века с появлением зоопсихологии. В 30-х годах ХХ века возникло новое направление в этой области, которое благодаря трудам австрийца Конрада Лоренца и голландца Николаса Тинбергена постепенно оформилось в самостоятельную науку - этологию (от греч. «этос» - поведение, характер, нрав). Термин существовал и ранее, однако этология в современном понимании ведет начало от этих работ.

Но ведь уже существовала зоопсихология, в становление и развитие которой внесли вклад многие классики: Дарвин, Фабр, В.А. Вагнер и другие. Зачем понадобилось создавать новую науку о поведении братьев наших меньших? В чем отличие этологии от зоопсихологии?

Зоопсихология (не случайно в английском используется термин comparative psychology , сравнительная психология) исторически рассматривала поведение животных с учетом того, что было известно о психологии человека. Это не значит, что зоопсихологи скатывались к антропоморфизму: на рубеже веков Ллойд Морган (1852–1936) сформулировал правило, названное его именем, - «бритву Оккама» науки о поведении: не объяснять действия животных с привлечением высших психологических функций в тех случаях, когда достаточно низших. Например, нельзя утверждать, что животное «додумалось» до решения задачи, если оно могло использовать метод проб и ошибок. Однако Лоренц и его единомышленники выбрали иной путь: понять поведение животного через то, что мы знаем о животном, о его биологии и, разумеется, эволюционной истории.

Чрезмерная любовь к животным

Австрийский зоолог и этолог Конрад Лоренц родился в Альтенберге близ Вены 7 ноября 1903 года. Он был младшим из двух сыновей Эммы Лоренц, урожденной Лехер, и Адольфа Лоренца. Дед Лоренца имел непосредственное отношение к животным - был мастером по изготовлению конских сбруй. Отец будущего ученого, став преуспевающим хирургом-ортопедом, построил в Альтенберге поместье.

В детстве, бродя по полям и болотам вокруг Лоренц-холла, Конрад «заболел» тем, что позже называл «чрезмерной любовью к животным». Вскоре мальчик собрал замечательную коллекцию животных, не только домашних, но и диких. «У соседа, - вспоминал позднее Лоренц, - я взял однодневного утенка и, к огромной радости, обнаружил, что у него развилась реакция повсюду следовать за моей персоной. В то же время во мне проснулся неистребимый интерес к водоплавающей птице, и я еще ребенком стал знатоком поведения различных ее представителей».

Получив начальное образование в частной школе, которой руководила его тетя, Лоренц поступил в гимназию при Шотландском монастыре в Вене. Гимназия была католической, но учиться в ней могли и представители других конфессии и религий, а уровень преподавания был весьма высоким. Что интересно, в той же гимназии учился и Карл фон Фриш, впоследствии получивший Нобелевскую премию вместе с Лоренцем и Тинбергеном, за изучение коммуникации у пчел. Там привычку Конрада к наблюдению за животными подкрепило обучение зоологическим методам и принципам эволюции. Лоренц в своей «нобелевской» автобиографии вспоминает одного из учителей - Филиппа Хебердеи, бенедиктинского монаха и аквариумиста, учившего мальчиков не только зоологии, но и теории Дарвина. По окончании гимназии Лоренц хотел продолжить изучение зоологии и палеонтологии, но его отец настоял на медицине.

В 1922 году Лоренц поступил в Колумбийский университет Нью-Йорка, но спустя полгода вернулся в Австрию и стал учиться на медицинском факультете Венского университета. Окончив курс, Лоренц остался в университете на должности лаборанта кафедры анатомии и работал над диссертацией по медицине, параллельно проводя систематические исследования инстинктивного поведения животных.

В ХХ веке крупнейшие ученые-биологи стояли на позициях дарвинизма не только потому, что эволюционизм завоевал положение господствующей научной парадигмы. Дарвинизм обеспечивал исследователю методологическое преимущество в изучении явлений природы. Пройдя стажировку в 20-х годах в Англии под руководством Джулиана Хаксли, внука Томаса Гексли (Хаксли) - прославленного соратника Чарльза Дарвина и основателя династии ученых и писателей, - Лоренц стал знатоком не только дарвинизма, но также английского языка и литературы. Самостоятельные исследования поведения животных вслед за своим учителем, знаменитым орнитологом Оскаром Хейнротом, он начал с наблюдений за птицами.

В 1927 году Конрад женился на Маргарет (Гретль) Гебхардт, с которой дружил с детства; это был брак на всю жизнь. У супругов родились две дочки и сын.

Защитив диссертацию и получив в 1928 году медицинскую степень, ученый перешел на должность ассистента, но его по-прежнему интересовала этология, поэтому он начал работу над диссертацией по зоологии, одновременно читая курс по сравнительному поведению животных. В своем исследовании Лоренц впервые успешно применил сравнительный метод к моделям поведения - начал сопоставлять одни и те же формы поведения у различных видов. Напомним: сравнительный метод был классическим в анатомии животных, но при изучении поведения практически не применялся.

Дух или машина

Важнейшими понятиями физиологии нервной системы и связанных с ней наук о поведении животных и человека в начале ХХ века были «рефлекс» и «рефлекторная деятельность», введенные еще Декартом (1596–1650).

Рене Декарт, или Картезий, от латинского написания фамилии, был математиком, философом, физиком, физиологом, создателем аналитической геометрии и современной алгебраической символики, автором метода радикального сомнения в философии и механицизма в физике. Картезий в духе своего времени сравнивал любой живой организм со сложными механическими устройствами, например с часами. По Декарту рефлекс - это механический ответ тела на воздействие извне, не требующий вмешательства души.

В 1654 году английский анатом Глиссон ввел понятие «раздражимость», как свойство живых тел. В 1730 году английский исследователь Стивен Гейлс обнаружил, что обезглавленная лягушка при уколе отдергивает лапку. С этого момента начинается экспериментальное изучение рефлекторной деятельности, при которой ответная реакция происходит без участия воли субъекта, следуя по определенной схеме точно за раздражением. В середине XVIII века швейцарский ученый Альбрехт фон Галлер развил учение о раздражимости и чувствительности, положив их в основу своей физиологии. Кстати, он же и ввел термин «физиология» для обозначения науки, которую до него называли «живой анатомией». Немецкий физиолог Вильгельм Макс Вундт (1832–1920) создал в 1879 году первую лабораторию экспериментальной психологии, где провел первые эксперименты над крысами в лабиринтах и над шимпанзе, достающими высоко подвешенные бананы. Английский ученый Чарльз Скотт Шеррингтон (1857–1952), лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1932 года, полученной совместно с Эдгаром Д. Эдрианом, изучая рефлекторную деятельность, заложил основы нейрофизиологии.

К началу ХХ века в науке о поведении животных установились две противоположные точки зрения: витализм и бихевиоризм. Витализм, или учение о жизненной силе (от лат. vita - жизнь; vis vitalis - жизненная сила), отнюдь не исчез с научной арены, вопреки поспешным утверждениям редукционистов, механицистов и вульгарных материалистов. «Удалось синтезировать вещества, образующиеся в процессе жизнедеятельности организмов? И что это доказывает? - рассуждали виталисты. - Ведь Гомункул еще не создан! Преодолеть грань между живой и неживой материей, создав живое из неживого, невозможно, следовательно, теорию витализма еще рано сдавать в архив». Виталисты-инстинктивисты наблюдали за сложным поведением животных в естественной среде обитания и восхищались биологической целесообразностью и точностью инстинктов (лат. instinctus - побуждение) животных - всем, что с древних времен было принято объяснять расплывчатым понятием «мудрость природы». Иногда поведению животных приписывали мотивацию теми же факторами, которые лежат в основе деятельности человека. Очевидно, подобные объяснения не могли удовлетворить серьезных исследователей.

Как противовес витализму в начале ХХ века возник бихевиоризм. Его основоположниками считаются Джон Бродес Уотсон (1878–1958) и Баррус Фредерик Скиннер (1904–1990). В сущности, бихевиористы развивали декартовское представление о животном как машине. Они стремились сделать зоопсихологию точной наукой, разложить непрерывный поток поведения на простейшие, объективно наблюдаемые элементы «стимул - реакция» и достигли существенных успехов в лабораторных экспериментах. Важно было также то, что они определили поведение (то есть совокупность реакций организма на внешнюю среду) как центральный объект психологических исследований.

Вначале бихевиористы старались избегать рассуждений о понятии «инстинкт», считая его абстрактным, неопределенным и выходящим за рамки научного исследования. Позднее они объявили инстинкты комплексами безусловных рефлексов, выработанных в процессе исторического развития организмов, как одна из форм приспособления к условиям окружающей среды. Поведение животных бихевиористы объясняли цепочками рефлекторных реакций, связанных воедино посредством классического кондиционирования, то есть выработки условных рефлексов, исследованной И.П. Павловым (1849–1936).

Изучение поведения животных в ХХ веке шло, если можно так выразиться, с противоположных сторон. Одни ученые начинали исследование безусловных и условных рефлексов, а далее приступали к инстинктам и инсайтам. (Инсайтом называется сложное, но очень привлекательное для психологов явление - внезапное, интуитивное нахождение решения проблемы; плодотворно изучать феномен инсайта в жестких рамках бихевиоризма начала века было бы невозможно.) Таким индуктивным путем двигался к истине Иван Петрович Павлов, а также Уотсон и Скиннер.

Конрад Лоренц и Николас Тинберген вошли в историю науки как авторы альтернативного - дедуктивного - подхода к изучению поведения, который привел их к созданию новой науки - этологии.

Врожденный ответ на внешний стимул

Первоначально Лоренц с интересом читал работы Уотсона. Но и Уотсон, и оппонент бихевиористов Уильям Мак-Дугалл, который ввел понятие «социальная психология» и для объяснения человеческого поведения привлекал не только инстинкты, но и «витальную энергию», «не знали животных», как выразился сам Лоренц в автобиографии. У них не было того глубокого понимания повадок зверей и птиц, которое искал увлеченный натуралист и которое он позднее встретил у Хейнрота. Они как будто игнорировали все многообразие поведенческих форм, которое можно наблюдать в естественной среде.

Бихевиористы полагали, что живое существо приходит в мир как «чистый лист». Хрестоматийным стало высказывание Уотсона: «Дайте мне дюжину здоровых младенцев... и я гарантирую, что, выбрав наугад одного, подготовлю его к любой специальности - врача, юриста, художника, коммерсанта и даже нищего или вора...» Лоренц же пришел к убеждению, что инстинктивное поведение является внутренне мотивированным. Это стало важным первым шагом к изучению генетической компоненты поведения животных. Применительно к животным особенно важна межвидовая изменчивость - характерные для вида врожденные действия, то, что Лоренц назвал «морфологией поведения».

Конечно, это не означает, что влияние среды не важно. Уже в юности, выращивая домашних уток, будущий лауреат Нобелевской премии обнаружил импринтинг (запечатление) - специфическую форму обучения, наблюдающуюся на ранних этапах жизни животных, с помощью которой они опознают друг друга и устанавливают связи с себе подобными. Благодаря импринтингу маленькие утята запоминают первый крупный движущийся объект, попавший в их поле зрения (например, Конрада Лоренца), в дальнейшем считают его своей матерью и всюду следуют за ним. Явление импринтинга было известно птицеводам-практикам с древности, не было лишь научного термина и соответствующей теории.

В первой главе книги «Восемь смертных грехов цивилизованного человечества» (1973) Лоренц говорит о целях и задачах своей науки: «Этология рассматривает поведение животных и человека как функцию системы, обязанной своим существованием и своей формой историческому ходу ее становления, отразившемуся в истории вида, в развитии индивида и, у человека, в истории культуры». Отличительной характеристикой этологии стало использование в исследовании полевых методов, в частности получение при помощи киносъемки этограмм, фиксирующих ключевые моменты поведения животных.

Если до Лоренца и Тинбергена ученые изучали в основном влияние на поведение животных внешних факторов в искусственно созданных условиях, то австрийский и голландский исследователи сместили акценты в сторону влияния внутренних факторов на поведение животных в условиях их естественной среды обитания. Они описали модели поведения, которые не могли быть приобретены путем обучения и, следовательно, являлись генетически запрограммированными. Основоположники этологии доказали, что поведение в высокой степени определяется генетикой и поэтому должно быть подвержено действию естественного отбора и других эволюционно-генетических факторов (мутации, миграции, дрейф генов, ассортативное скрещивание).

По свидетельству самого Лоренца, окончательно отказаться от представления о сложном поведенческом акте как цепочке рефлексов его заставило знакомство с молодым физиологом Эрихом фон Хольстом. А в 1936 году на симпозиуме в Лейдене произошла судьбоносная встреча Лоренца и Тинбергена. Ученые обнаружили невероятное сходство во взглядах, и так начались их дружба и сотрудничество, результатами которого стала совместная научная статья, а главное - окончательный вариант теории, опубликованный Лоренцем в 1939 году.

Лоренц утверждал, что инстинктивное поведение начинается с внутренних мотивов, заставляющих животное искать определенный набор обусловленных средой стимулов. Это поведение часто в высокой степени изменчиво. Как только животное встречает некоторые «ключевые» стимуляторы (сигнальные раздражители, или пусковые механизмы), оно автоматически выполняет стереотипный набор движений, называемый фиксированным двигательным паттерном, или «наследственными координациями» (fixed action pattern ). Каждое животное имеет отличительную систему таких паттернов и связанных с ней сигнальных раздражителей, которые являются характерными для вида и эволюционируют в ответ на требования естественного отбора.

Под действием различных ключевых стимуляторов, отключающих механизм торможения в мозге, приводится в действие сложный комплекс инстинктивных реакций. Такими стимулами могут служить звуки, запахи и морфологические признаки - форма и окраска, например, потенциального брачного партнера.

Кроме инстинктов, животные наделены коммуникативными средствами, с помощью которых они обмениваются информацией, обучаются, развивая новые формы поведения и более гибко реагируя на изменения среды. Животные, как и люди, имеют психику, хотя и более элементарную. Они напоминают сверхэмоциональных людей. До Лоренца ученые пытались антропоморфно интерпретировать психику животных. Лоренц начал объяснять психику животных на основании объективных данных об их поведении.

Темное время

В Австрии середины 30-х годов у власти находились реакционные клерикалы, и ученые, апеллирующие к дарвинизму, были персонами нон грата. Лоренц занимал в Венском университете должность приват-доцента, бесплатно читал лекции по поведению, постоянного заработка не имел. Одновременно он изучал изменения, которые происходят при одомашнивании гусей. Он отметил у них утрату сложных форм поведения, возрастание роли пищевых и сексуальных стимулов. Основоположник этологии был глубоко обеспокоен вероятностью того, что процесс «самоодомашнивания» может иметь место у человека. Не приводят ли комфортные условия, которые цивилизованные люди сами себе создали, к деградации, не только физической, но также психической и поведенческой?

Как и многие австрийцы, Лоренц ждал перемен к лучшему от присоединения Австрии к Германии в марте 1938 года. Вскоре после аншлюса он вступил в Национал-социалистическую рабочую партию, а в начале Второй мировой войны под влиянием общественных настроений, фашистской пропаганды и послушавшись чьего-то «дурного совета», Лоренц выступил в печати со статьей об опасностях процесса одомашнивания применительно к человеку, используя «в своем сочинении худшие образцы нацистской терминологии». Увы, говорилось там и о «селекции», и о потенциальной опасности скрещивания двух рас, которое автор уподоблял скрещиванию пород у животных. Размышления о деградации человечества и евгенические идеи были в то время широко распространены, и никто не мог предвидеть, как скверно они будут выглядеть после практической попытки разделения людей на высшие и низшие расы. Позже ученый раскаялся и осудил свой поступок.

Существует мнение, что реакционная статья привлекла внимание к автору, в результате чего он получил приглашение возглавить кафедру психологии в Кенигсбергском университете (ныне Калининград) - престижную кафедру Канта. Членство в Кантовском обществе, общение с философами было для Лоренца весьма плодотворным. Взгляд эволюциониста на теорию познания не привлек внимания гуманитариев, но заинтересовал самого Макса Планка. Вместе с Рупертом Ридлом и Герхардом Воллмером Конрад Лоренц считается главным представителем эволюционной эпистемологии.

В 1942 году Лоренца мобилизовали в немецкую армию как военного врача, несмотря на то что он никогда не занимался медицинской практикой. Его военная служба началась по специальности «психиатрия и неврология» в госпитале, дислоцировавшемся вначале на территории Польши, в Познани, позже под Витебском (Белоруссия), где ему пришлось около месяца выполнять обязанности полевого хирурга. Известно, что в познаньском госпитале в это время проводились «исследования» польско-немецких полукровок, в том числе на предмет их психической полноценности, и Лоренц, по-видимому, принимал в них участие, хотя и в низкой должности; сам он никогда не комментировал это.

В мае 1944 года при отступлении немецких войск Лоренц попал в плен. Судьба забросила будущего лауреата Нобелевской премии в лагерь военнопленных под Кировом, где он целый год вел отделение на 600 коек; он научился говорить по-русски и свободно общался с русскими, «главным образом врачами». Затем были другие лагеря; около полутора лет Лоренц провел в Армении, под Ереваном. В плену «профессор», как его все называли, написал книгу. За неимением тетрадей писал он на кусках мешков из-под цемента, пером ему служил гвоздь, чернилами - раствор марганцовки. Название, «Оборотная сторона зеркала», подсказал товарищ по заключению, некий Циммер. При публикации автор предпослал ей также подзаголовок: «Опыт естественной истории человеческого познания». Книга переведена на русский, и, если кто-то из читателей «Химии и жизни» с ней не знаком, - рекомендуем ознакомиться.

Когда подошло время репатриации австрийцев, призванных в нацистскую армию, «профессора» перевели в лагерь в Красногорске под Москвой, позволили перепечатать рукопись на машинке и отправили цензору. Ответ задерживался, и тогда начальник лагеря совершил неординарный поступок: вызвав ученого в кабинет, попросил его дать честное слово, что в рукописи только наука и никакой политики, пожал ему руку и позволил забрать с собой рукописный текст (а также прирученных скворца и жаворонка). Машинописная рукопись книги под названием «Естественная наука человеческих видов: введение в сравнительное исследование поведения» осталась в России, теперь она хранится в Государственном военном архиве. Интересно, что она достаточно сильно отличается от рукописного варианта, который лег в основу книги, - заменены обширные фрагменты, существенно изменены формулировки (Гороховская Е.А. «Вопросы история естествознания и техники» 2002, 3, 529–559).

После войны

Лоренц вернулся домой в 1948 году. Научная карьера в Австрии не складывалась, пришлось переехать в Германию. Эрих фон Хольст организовал для Лоренца и его коллег исследовательскую станцию в Бульдерне близ Мюнстера под эгидой Общества Макса Планка. Позднее, когда был основан Институт физиологии поведения в Зеевизене, Лоренц руководил в нем отделом и был заместителем директора - фон Хольста, а после его смерти в 1962 году возглавил институт.

Лоренц продолжал этологические исследования и, кроме того, прославился как выдающийся популяризатор науки. Его книги «Кольцо царя Соломона» (1952), «Человек находит друга» (1954), «Год серого гуся» (1979) имели огромный успех у читателей во многих странах, в том числе и в СССР. Другие его книги у нас не издавались до 90-х годов ХХ века. Сказывалось и «нацистское прошлое» автора, и настороженное отношение к науке, утверждающей, что не все в поведении определяется воспитанием. Однако наш знаменитый физиолог, специалист по высшей нервной деятельности животных Л.В. Крушинский был знаком с работами Лоренца и переписывался с ним.

В 1963 году вышла книга «Так называемое зло: К естественной истории агрессии». Споры о ней продолжаются до сих пор. В этой книге Лоренц утверждал, что агрессия у человека, как и у животных, является врожденной реакцией и имеет внутреннюю мотивацию. Однако цивилизация, снабдив человека разнообразными орудиями для убийства и мучения собратьев по виду, не смогла или не успела дать ему соответствующую способность гасить и перенаправлять агрессию. Человек вооружен лучше, чем волк, а по умению контролировать эмоции сопоставим с другими приматами, последствия этого мы и пожинаем. Лоренц, однако, высказывал убежденность, что справиться с разрывом между способностями к нанесению вреда и к самоконтролю нам поможет культура.

Осмыслив с позиции этологии опыт, приобретенный по обе стороны фронта, Лоренц написал также о «реакции воодушевления». Этот фрагмент полезно процитировать - актуальности он не потеряет никогда. «По спине и - как выясняется при более внимательном наблюдении - по наружной поверхности рук пробегает «священный трепет». Человек чувствует себя вышедшим из всех связей повседневного мира и поднявшимся над ними; он готов все бросить, чтобы повиноваться зову Священного Долга. Все препятствия, стоящие на пути к выполнению этого долга, теряют всякую важность; инстинктивные запреты калечить и убивать сородичей утрачивают, к сожалению, большую часть своей силы».

Специалист по «морфологии поведения», Лоренц отмечает сходство героической мимики и позы человека, одержимого Священным Долгом, с реакциями самца шимпанзе, защищающего семью, - вплоть до «мурашек», вздыбливающих шерсть, чтобы силуэт казался крупнее и грознее. «Если наше мужественное выступление за то, что нам кажется высочайшей ценностью, протекает по тем же нервным путям, что и социальные защитные реакции наших антропоидных предков, - я воспринимаю это не как отрезвляющее напоминание, а как чрезвычайно серьезный призыв к самопознанию. Человек, у которого такой реакции нет, - это калека в смысле инстинктов, и я не хотел бы иметь его своим другом; но тот, кого увлекает слепая рефлекторность этой реакции, представляет собой угрозу для человечества». Думается, эти строки искупают грех его пронацистских публикаций.

Долгое время считалось, что исследования этологов не имеют прямого отношения к физиологии и медицине, но позднее выяснилось, что открытия, сделанные на животных, помогают лучше понять сложную психику человека. Эти аргументы, вероятно, и сыграли свою роль в решении Нобелевского комитета.

В 1973 году Лоренц ушел в отставку из Института физиологии поведения, но, вернувшись в Австрию, продолжал исследовательскую работу в Институте сравнительной этологии. Он снова поселился в Альтенберге.

Среди наград и знаков отличия, которых удостоен Лоренц, - золотая медаль Нью-Йоркского зоологического общества (1955), Венская премия за научные достижения, присуждаемые Венским городским советом (1959), премия Калинги, присуждаемая ЮНЕСКО (1970). Он был также иностранным членом Лондонского королевского общества и американской Национальной академии наук.

Конрад Лоренц умер 27 февраля 1989 года. Последняя его книга, вышедшая в 1988 году, называлась «Вот я - где ты? Точное этологическое описание дикого гуся». «Где ты? - Я здесь! - Ты здесь? - Я тут!» - так переводила на человеческий язык гогот гусиной стаи Сельма Лагерлёф в своей знаменитой сказке, и Лоренц не раз отмечал, что перевод абсолютно верен.

Конрад Лоренц - знаменитый австрийский ученый, нобелевский лауреат и популяризатор, родоначальник этологии - науки, изучающей поведение животных. Жителям постсоветского пространства он известен благодаря своим книгам «Кольцо царя Соломона», «Год серого гуся», «Человек находит друга», любимых уже не одним поколением. Глядя на фотографию этого улыбающегося пожилого мужчины, сложно представить, что когда-то он не мог найти работу и поддерживал нацистский режим. Однако путь ученого был долог и тернист.

Нежданное пополнение

Конрад был поздним и долгожданным ребенком. Его отец, Альфред Лоренц, сын деревенского мастера по изготовлению конской сбруи, сумел получить медицинское образование и стать ортопедом. Специалистом он был отличным, поэтому его слава распространилась далеко за пределы Австро-Венгрии. У Лоренца-старшего не было отбоя от клиентов. Это позволило бывшему деревенскому пареньку стать обеспеченным человеком. Неподалеку от Вены Альфред выстроил роскошный особняк для своей маленькой семьи - супруги Эммы и их на тот момент единственного сына Альберта. Однако незадолго до 50-летия доктора Лоренца его семья увеличилась: 7 ноября 1903 года у пары родился еще один сын.

Конрад Лоренц рос типичным ребенком из благополучной и обеспеченной семьи. Единственное, что отличало его от других сверстников - это безграничная любовь к живой природе. Многие ребята приносят в дом различных зверушек, однако чаще всего питомцы оказываются забыты спустя несколько дней, а дети придумывают себе новые забавы. Заботы о кошках, собаках и певчих птицах, как правило, ложатся на плечи родителей. Иногда сердобольные взрослые выпускают заточенных в банках рыб или лягушек обратно в пруд. Порой жуки, наблюдать за возней которых было так интересно, спустя несколько дней оказываются мертвыми на дне своей коробки. В случае с Конрадом за жизнь его «улова» можно было не беспокоиться: мальчику хватило терпения вырастить 44 головастика и дождаться, когда они превратятся во взрослых особей саламандры.

Однако родители маленького Лоренца отнюдь не были восхищены ответственностью и трудолюбием своего сына. Его мать, вместе с остальным миром недавно узнавшая о существовании микробов, с опаской относилась к любому живому существу, появлявшемуся в их доме, подозревая, что незваный гость представляет угрозу для здоровья ее семейства. Отец снисходительно смотрел на забавы младшего сына, считая, что это ребячество пройдет с возрастом. Единственным союзником Конрада была его нянька Рези Фюрингер. Выросшая в деревне, она обладала природным даром находить контакт не только с детьми, но и с любой живностью.

Врач или зоолог?

Конрад Лоренц получил начальное образование в частной школе, после чего поступил в гимназию при Шотландском монастыре в Вене. Это католическое учебное заведение отличалось высоким уровнем преподавания, и учиться там дозволялось представителям любых конфессий. В гимназии Конрад встретил первых учителей, познакомивших его с азами зоологии. Позже в своей автобиографии Лоренц с благодарностью вспоминал Филиппа Хебердеи - монаха-бенедиктинца, заядлого аквариумиста. Хебердеи не только учил ребят зоологии, но и познакомил их с основами теории эволюции. В гимназии же Лоренц завел дружбу с Карлом фон Фришем, с которым впоследствии разделил Нобелевскую премию.

После окончания гимназии Конрад собирался заняться изучением зоологии и палеонтологии, однако отец, по себе знавший, какие доходы может принести медицинская практика, настоял на том, что сын должен стать врачом. В 1922 году Лоренц-младший поступил в Колумбийский университет Нью-Йорка, однако спустя полгода вернулся из США и принялся за учебу на медицинском факультете Венского университета.

Однако студент-медик не оставил своего увлечения живой природой. В родительском особняке Конрад часами наблюдал за галками - в последующие годы он посвятит немало своего времени этим общительным птицам. В университете его начала интересовать сравнительная анатомия - дисциплина, изучающая закономерности в строении и развитии органов и их систем у животных разных видов. Наука настолько увлекла Лоренца, что он стал лаборантом у своего преподавателя, а после окончания университета в 1928 году остался ассистентом в анатомическом музее своего учебного заведения.

Незадолго до получения диплома, пользуясь лояльностью своего руководителя, Лоренц параллельно начал заниматься зоологией. Он прошел обучение у известного орнитолога из Берлина Оскара Хейнрота, затем отправился на стажировку в Великобританию к Джулиану Хаксли - биологу, одному из создателей синтетической теории эволюции. Джулиан продолжал дело своего деда Томаса Хаксли, соратника Чарльза Дарвина и популяризатора его идей, и возможность перенять знания у знаменитого ученого Конрад воспринял с большим воодушевлением. Неудивительно, что после столь интенсивной учебы за границей Лоренц стал разбираться не только в теории эволюции, но и в английской литературе.

Вернувшись в Вену, Конрад приступил к работе над диссертацией по зоологии. Он перенес методы, которые применялись в сравнительной анатомии, на новую почву - начал сопоставлять схожие формы поведения у разных видов животных. Параллельно Лоренц преподавал сравнительное поведение студентам. Трансформация врача в зоолога была неминуема.

Родители по-прежнему не одобряли увлечений своего сына. Однако вскоре он нашел человека, который был готов в горе и радости поддержать любое его начинание, в том числе и изучение животных. С Маргарет Гебхардт Лоренц был знаком с самого детства. Девушка была на три года старше его и также окончила медицинский факультет. В 1927 году Конрад сделал Маргарет предложение, и обрел не только любимую женщину, но и преданного союзника. Новоиспеченная супруга была уверена в гениальности своего мужа и одобряла его занятия зоологией. И она не ошиблась.

Кто ведет?

В начале XX века ученые, занимавшиеся поведением животных, были разделены на два лагеря: виталисты и бихевиористы. Первые полагали, что звери обладают неким аналогом человеческой души, и нередко приписывали им мотивы, которыми в схожей ситуации мог бы руководствоваться человек. Вторые, напротив, считали, что поведение животных укладывается в простейшую цепочку «стимул-реакция»: те сложные, многогранные формы, которые оно порой принимает, есть не что иное, как ответ на определенный раздражитель - к примеру, присутствие соперника или особи противоположного пола. На первый взгляд, бихевиористы были ближе к истине: их доводы успешно подкреплялись лабораторными экспериментами. Действительно: если животному предъявить определенный стимул, от него можно добиться ответной реакции.

Однако будущий гений Конрад Лоренц не примкнул ни к одному из лагерей. Молодому ученому, убежденному атеисту, была далека позиция виталистов, но бихевиористы слишком упрощали поведение зверей, а это противоречило тому, что Лоренц наблюдал лично. «Никто из этих людей не понимал животных» , - позже писал ученый о своих коллегах, чьи труды он изучал. Словно настоящий сыщик, попавший в незнакомый, но такой интересный мир живой природы, Конрад стал применять дедуктивный метод, чтобы понять действия зверей. Так родилась наука этология.

Ученый вышел из лабораторий и отправился изучать животных в леса, поля, к рекам - в их естественную среду обитания, перейдя от эксперимента к наблюдению. Если раньше ученые, проводя опыты, изучали влияние внешних факторов на поведение животных, то Конрад принялся изучать внутренние мотивы зверей, которые влияют на их действия. Помимо традиционных полевых методов, ученый стал активно использовать фото- и видеосъемку. Возможность пересмотреть ключевые моменты и раз за разом подмечать новые детали помогла глубже понять мотивы поведения животных.

Вот душистой ночью в кустах поет соловей. Он делает это чтобы привлечь самку и заявить соперникам, что этот участок занят. Но птица также будет петь, если поблизости не будет подходящей дамы сердца, или если он окажется на участке другого соловья, и разумнее было бы затаиться. Наблюдая и замечая это, Лоренц все больше убеждался, что не все поведенческие акты животных - результат обучения. Часть из них запрограммирована генетически и передается по наследству, и достигнувшая половой зрелости птица начинает петь, даже если никогда до этого не встречалась с особью противоположного пола. Лоренц отмел все представления о поведении животных, которые были в науке до этого, и стал кирпичик за кирпичиком выстраивать новую модель.

В 1933 году Конрад Лоренц защитил докторскую диссертацию по зоологии, а в 1936-м стал приват-доцентом Зоологического института в Вене. Несмотря на то, что ученый не имел стабильного заработка и читал лекции бесплатно, казалось, дела стали налаживаться. По крайней мере, он получил возможность заниматься любимым делом, а в финансовых вопросах его могла поддержать супруга. Однако тень, накрывшая всю Европу, затронула и Лоренца.

Темные времена

Конрада Лоренца с самого детства занимали представители семейства утиных. Еще когда тот был ребенком, сосед подарил ему только что вылупившегося утенка. Тогда юный натуралист впервые открыл для себя явление импринтинга - запечатления признаков объектов при формировании поведенческих актов (птенец начал считать Конрада своим родителем). Позже он изучал процесс одомашнивания гусей и подметил: у птиц, живущих рядом с человеком, на которых не действует естественный отбор, упрощается социальное поведение и существенно возрастает значение пищи и спаривания. Порой Конрад задумывался, не грозит ли человеку подобное «самоодомашнивание». Люди создали комфортную для себя среду, но не последует ли за этим деградация, как физическая, так и психическая?

Австрия менялась. В ту пору, когда Конрад учился в гимназии, учитель-монах преподавал ему основы эволюционной теории, и никто не видел в этом ничего дурного. Однако постепенно католицизм становился все жестче, и через пару десятков лет образовательные учреждения уже не желали слышать о сравнительном поведении животных - ведь от одного названия курса лекций отдавало чем-то эволюционным. Это не могло не расстраивать молодого ученого. Конрад Лоренц испытывал отвращение к сложившемуся режиму, который не давал ему открыто говорить о том, в чем он был убежден.

12 марта 1938 года Австрия присоединилась к Третьему рейху. Лоренц, как и многие его сверстники, с воодушевлением воспринял перемены. Борьба должна улучшить человечество. Он вступил в Национал-социалистическую рабочую партию, а в начале войны опубликовал статью об опасностях «одомашнивания» человека. Конрад вырисовывал радужные перспективы селекции и описывал опасность скрещивания двух рас - в общем, рисовал картину, воплощавшую худшие проявления нацистской пропаганды, обильно используя научную терминологию. Позже Лоренц не раз жалел о своих поступках, однако дело было сделано.

Статья молодого ученого привлекла внимание, и вскоре ему предложили возглавить кафедру психологии в Кенигсбергском университете (нынешнем Калининграде). Однако не успел Лоренц освоиться в новой должности, как его в качестве военного врача призвали на фронт.

Конрад Лоренц в СССР

Немало знаменитых зоологов и популяризаторов науки побывало в СССР. Они путешествовали по стране, снимали фильмы, читали лекции, общались с отечественными учеными и поклонниками их творчества. К счастью, немногие из них попали в страну тем же способом, что и Лоренц. Вначале Конраду дали должность в отделении психиатрии и неврологии в госпитале, базировавшемся в Познани (Польша). В это время в клинике проводились исследования, в которых оценивалась психическая полноценность людей, рожденных от смешанных браков немцев с поляками. Очевидно, в этих экспериментах принимал участие и Конрад. Позже под Витебском ученому пришлось взять в руки скальпель и выполнять обязанности полевого хирурга. А спустя пару месяцев после удара советских войск немецкая группа армий перестала существовать. Лоренц отчаянно пытался прорваться к своим, сперва в компании офицеров, а затем, когда те отчаялись и отказались куда-либо идти, один. Он умудрился затесаться в советскую колонну и пройти некоторое расстояние вместе с Красной Армией. Однако усталость взяла свое: однажды ночью Лоренц уснул в поле и проснулся в плену.

В лагере, куда попал военнопленный, было много раненных и мало врачей, что неудивительно: подобная ситуация сложилась по всей стране. Медицинское образование как нельзя более пригодилось Лоренцу. Он взял в руки скальпель и стал помогать советским докторам.

Война окончилась, но пленные по-прежнему оставались на территории СССР. Около полутора лет Лоренц провел под Ереваном в Армении. Оказалось, что один из лагерных врачей, ортопед по специальности, питал огромное уважение к Альфреду Лоренцу, и перенес свои чувства на его сына. Конраду, исправно посещавшему занятия по антифашистскому перевоспитанию, делали поблажки. Ему позволили беспрепятственно гулять по лагерю, но основным занятием ученого стало другое недозволенное дело. Помимо врачебной практики он начал писать книгу под названием «Оборотная сторона зеркала», в которой переосмыслил свои взгляды и попытался найти ответы на волновавшие его глобальные вопросы, отыскать корни поведения людей и истоки процесса познания, которые роднят нас с другими представителями живой природы. Бумагой ученому служили отрезки холщовой ткани от мешков из-под цемента, пером - ржавый гвоздь, а чернилами - раствор марганцовки.

Перед возвращением на родину Лоренца перевели в лагерь под Москвой и разрешили набрать свой труд на печатной машинке и отправить цензору, чтобы ученый смог увезти книгу с собой. Ответ задерживался, и тогда начальник лагеря, хорошо относившийся к Лоренцу, совершил беспрецедентный поступок. Он взял с Конрада честное слово, что в книге нет ни слова о политике, и отпустил ученого. Так Лоренц с рукописью на обрезках мешков под мышкой, ручными птицами - скворцом и жаворонком, самодельной трубкой и вырезанной из дерева уткой вернулся в Австрию.

Конечно, ученый не вспоминал годы пребывания в СССР с теплотой, однако отмечал, что ему повезло: незнакомые люди порой проявляли к нему участие, ему ни разу не пришлось столкнуться с воровством или садизмом со стороны надзирателей или других военнопленных. Тем не менее в дальнейшем от приглашений посетить Советский Союз с лекциями он вежливо отказывался.

Длинный путь к Нобелевской премии

Никто из семьи Лоренца не пострадал во время войны, однако в профессиональном плане для ученого после возвращения наступили тяжелые времена. Он снова остался без работы, и кроме того, за ним закрепилась репутация нациста, что крайне осложняло поиски нового места. Конрада Лоренца выручили друзья: они организовывали лекции ученого, помогли получить несколько грантов. Постепенно к нему потянулись молодые зоологи, мечтавшие учиться у живого классика и основоположника новой науки. Однако зарабатываемых денег хватало лишь на содержание животных. Семья же жила за счет Маргарет.

В 1963 году вышла наиболее противоречивая книга ученого «Так называемое зло: К естественной истории агрессии». В этой работе Лоренц высказывает мнение о том, что агрессия и у животных, и у человека - врожденная реакция. Ее выраженность зависит от уровня «вооруженности» представителей того или иного вида. Драки животных, действительно способных убить или нанести серьезные увечья противнику, ритуализированы и имеют множество правил. Вначале противники запугивают друг друга: кто не видел по весне котов, стоящих друг напротив друга, выгнув спины и издавая утробные звуки. Нередко этим все и заканчивается: слабый противник убегает, а удовлетворенный победитель отправляется по своим делам. Если же дело доходит до драки, побежденный участник принимает позу подчинения, после чего бой останавливается. Однако тем животным, у которых нет острых зубов, заточенных когтей или мощных рогов, нет необходимости соблюдать столь сложные правила приличия, так как они все равно не способны нанести серьезных повреждений. Приматы, наши ближайшие родственники, относятся как раз ко второму типу. Но кто же знал, что однажды обезьяна возьмет в руки палку и превратит ее в оружие. С тех пор человечество изобрело множество способов умерщвления противника. Люди стали самым страшными хищниками на планете, но при этом не чувствуют момент, когда следует остановиться. За неимением соответствующих инстинктов помочь регулировать конфликты способна лишь мораль. В «Истории агрессии» особенности поведения животных переплетаются с воспоминаниями самого Лоренца о войне. Ученый ищет объяснение своим былым пронацистским взглядам и осуждает их.

В 1973 году Карлу Лоренцу совместно с его единомышленниками Николасом Тинбергеном и Карлом фон Фришем, который расшифровал язык танца пчел, была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине. Строго говоря, этология, которой занимались ученые, слабо связана с физиологией и уж точно не имеет никакого отношения к медицине. Однако ученое сообщество, награждая зоологов, хотело подчеркнуть беспрецедентную важность созданной ими естественнонаучной концепции. Оставить ее творцов без награды было бы просто неприлично.

Жизнь с серыми гусями

В 70 лет Лоренц оставил пост директора Института и вернулся в родную Австрию. На этот раз страна была готова принять ученого. Австрийская академия наук создала в Альтенберге Институт этологии. Большую часть времени Конрад Лоренц посвящал теперь изучению своих любимцев - серых гусей. Вместе со своими учениками он соорудил для подопечных на научной станции настоящий гусиный рай. В долине реки Альм было вырыто несколько прудов с островами, на которых пернатые могли обустроиться на ночлег, не опасаясь лис. Рядом с искусственными озерами построили несколько деревянных домиков, где жили молодые ученые, исполнявшие роль родителей серых гусей.

Гусята принимали за мать любое существо, откликнувшееся на их призыв, и ученые вовсю этим пользовались. Названные матери учили птенцов отличать съедобные предметы от несъедобных, постукивая по еде пальцем, водили своих подопечных на прогулки (все участники похода шли буквально гусиным шагом - со скоростью не более 2 км/ч) и в прямом смысле смахивали с гусят пылинки. Однажды ученые заметили, что приемыши, купаясь, промокают куда сильнее, чем птенцы, выросшие под присмотром матери-гусыни. Оказалось, что оперенье последних обязано своей водонепроницаемостью статическому электричеству: когда пух гусят трется о перья матери, возникает заряд. После этого открытия ученые стали регулярно протирать малышей шелковыми тряпочками, и их перья перестали пропускать влагу.

Жизнь с серыми гусями подарила Лоренцу и его студентам не только приятные впечатления от близкого контакта с диким животным. Наблюдая за своими питомцами, зоологи узнали много нового о врожденном и приобретенном поведении, ритуалах и социальном поведении этих птиц. Своим опытом совместной жизни с гусями ученый поделился в книге «Год серого гуся», снабженной красочными фотографиями, сделанными одной из его учениц.

Конрад Лоренц умер 27 февраля 1989 года от почечной недостаточности. За долгую жизнь этому человеку многое пришлось пережить - недоверие к своим теориям, разочарование в режиме, который он поддерживал, жизнь в плену, невозможность заниматься любимым делом. Но в конце он все же обрел то, что искал: спокойную жизнь с любимыми животными, возможность заниматься наукой и писать книги, а также десятки самоотверженных учеников. А миллионы его читателей стали лучше понимать окружающую природу и самих себя.

Оставьте комментарий

Ваш комментарий будет показан на странице после утверждения модератором.